«Лицей. 1812»

Царскосельский лицей и война 1812 года

«Эффект войны 1812 г. на лицеистов

был действительно необыкновенный».

(Слова одного из питомцев Царскосельского Лицея)

В 2022 году отмечается 210 лет со дня победы России в Отечественной войне 1812 года.

19 октября 1812 года (по новому стилю) Наполеон оставил Москву. 

19 октября 1811 года (по старому стилю) был основан Царскосельский лицей. Первый набор его воспитанников, среди которых был и Александр Сергеевич Пушкин, стал поистине «золотым». День основания учебного заведения вошел в историю как День Лицеиста.   Чтобы сохранить память о лицеистах прошлого и символизм события – День рождения Царскосельского лицея, отмечаемого ими на протяжении многих лет, дату праздника не изменили «со старой на новую» и оставили той же – 19 октября .

На пересечении двух важных дат обратимся к событиям 200-летней давности.

Грозовой 1812 год нарушил ровное течение жизни Лицея. В ночь с 11 на 12 июня в Россию вторглась многотысячная армия Наполеона. События этого грозного времени навсегда запечатлелись в пылком воображении лицейских воспитанников, пробуждая в них дух гражданства и патриотизма. Для оторванных от родителей, юных А. С. Пушкина и его однокашников наполеоновское нашествие стало главным переживанием отрочества.

Из Петербурга через Царское Село мимо здания Лицея навстречу неприятелю шли войска – гвардейские полки, отряды ополченцев. В такие дни заниматься в Лицее было невозможно, воспитанники выбегали на улицу, приветствовали воинов, прощались с ними.

Иван Пущин: « Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея; мы всегда были тут, при их появлении, выходили даже во время классов, напутствовали воинов сердечною молитвой, обнимались с родными и знакомыми; усатые гренадеры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита!».

«Хранившие юность...» – О наставниках лицеистов

В тревожные дни, когда решалась судьба России, рядом с лицеистами были их мудрые наставники, и их слово имело огромное значение для формирования мировоззрения юных питомцев.

В журнале «Сын Отечества» одна за другой печатались статьи А.П. Куницына «Послание к русским», «Замечания на нынешнюю войну» и др. Он призывал сограждан смело отстаивать независимость Родины и доказывал недопустимость политики уступок по отношению к Наполеону: «...его дружество опаснее войны самой бедственной, ибо оное влечет за собою неминуемое лишение свободы».

Общее настроение тех дней выразил директор Лицея В.Ф. Малиновский: «Любовь Отечества, как пламя, обняла сердца и возбудила к делам геройским».

Эти события оживают и в лирике Пушкина разных лет. Основной мотив его стихов, посвященных войне 1812 года – сожаление, что ему не пришлось с оружием в руках защитить свое Отечество: «Увы! Мне не сулил таинственный предел Сражаться за тебя под градом вражьих стрел!»

Сыны Бородина, о Кульмские герои!
Я видел, как на брань летели ваши строи;
Душой восторженной за братьями спешил...
Почто ж на бранный дол я крови не пролил?
Почто, сжимая меч младенческой рукою,
Покрытый ранами, не пал я пред тобою
И славы под крылом наутре не почил?
Почто великих дел свидетелем не был…

(«На возвращение Государя Императора из Парижа в 1815 году»)

На юных ратников завистливо взирали,
Ловили с жадностью мы брани дальний звук,
И, негодуя, мы и детство проклинали,
И узы строгие наук…

(«Воспоминания в Царском Селе», 1829 г.)

Вы помните: текла за ратью рать,

Со старшими мы братьями прощались

И в сень наук с досадой возвращались,

Завидуя тому, кто умирать

Шёл мимо нас...

(В день 19 октября 1836 г.)

В лицейских стихах Пушкина о войне описания битв достаточно условны, но в них создан впечатляющий образ смерти, уносившей ежедневно тысячи жизней: «Довольно битвы мчался гром, Тупился меч окровавленный, И смерть погибельным крылом Шумела грозно над вселенной».

Каждый день в Лицее ожидали известий о ходе боевых действий, недоумевали по поводу отступления русских войск, радовались известиям о победах, горевали, читая списки убитых и раненых. Среди погибших был брат Ивана Пущина Петр, это известие поразило всех.

Атмосферу Лицея той поры живо передают воспоминания И. Пущина: «...всякое воскресенье кто-нибудь из родных привозил реляции; Кошанский читал нам их громогласно в зале,...всему живо сочувствовалось у нас: опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему. Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий, объясняя иное, нам недоступное».

Лицеисты страстно мечтали оказаться на полях сражений. Иван Малиновский и Вильгельм Кюхельбекер, одни из самых старших питомцев Лицея, вполне серьезно строили планы бегства на фронт. Вильгельм, попросивший в письме благословения у матушки, получил отказ: мать резонно объяснила сыну, что она противница того, чтобы убивали необученную молодежь, что его долг в настоящее время – продолжать образование. Пришлось покориться...

Французскую грамматику – под стол!

Учиться, особенно французской грамматике, было нелегко, и  в мальчишеском негодовании они бунтовали. «После провода одной из ратей воспитанники до того одушевились патриотизмом, что, готовясь к французской лекции, побросали грамматику под лавки и столы». (И. В. Малиновский, лицейский товарищ Пушкина).

Причастность к историческим событиям - через творчество

Константин Костенский, создает портрет гусара словно одним росчерком, Алексей Илличевский мастерски изображает схватку казака с французом, а Федор Матюшкин высмеивает неприятеля в карикатуре «Голодный француз, стреляющий ворон». 

Юные поэты тоже пробуют перо, появляются первые, еще неумелые стихи о войне: «Ружье солдат приготовляет: Кладет туда он свой патрон. Прикладывается, стреляет, И пули свищут с всех сторон...».

Ощущение причастности историческим событиям давал театр – ко дню именин Александра Первого, 30 августа, лицеисты разыграли пьесу гувернера А.Н. Иконникова "Роза без шипов", сюжет которой был связан с войной. Через шесть десятков лет в письме от 19 ноября 1872 г. Малиновский писал товарищу по классу Сергею Комовскому: «А помнишь ли ты, что в 12 году мы 26 августа представляли ратников с вывороченными шинелями». Именно в этот день в ста километрах от Москвы гремел Бородинский бой... А в Царском Селе разыгрывались свои баталии – лицейским "войском" командовал "генерал от инфантерии" Илличевский.

«...учись не быть никогда поспешным в суждениях... »

Самая больная тема в первые месяцы войны – отступление русских войск, самые горячие споры – вокруг фигуры командующего 1-й западной армией М.Б. Барклая-де-Толли. Многие тогда называли его предателем, винили во всех неудачах. Это обвинение особенно горько было для Кюхельбекера – Барклай приходился ему дальним родственником. И тогда на помощь сыну пришла мать, написавшая сыну обстоятельное письмо. Наверняка много раз оно  перечитывалось в Лицее: 

«Император предоставил ему выбор: возвратиться в Петербург и снова исполнять обязанности военного министра или оставаться при армии. Барклай совершенно естественно выбрал последнее и командует первой частью главной армии под начальством главнокомандующего. Если бы была хоть мысль об измене или о чем-нибудь, что ему можно было вменить в вину, - разве император поступил бы так?»

«...учись не быть ни когда поспешным в суждениях и не сразу cоглашаться с теми, которые порицают людей, занимающих в государстве важные посты. Как часто случаются времена и обстоятельства, когда они не в состоянии действовать иначе, а отдаление и очень часто вымышленные сообщения враждебно настроенных и легкомысленных умов вредят чести великого мужа».

А.С. Пушкин (спустя четверть века):  «Как часто мимо вас проходит человек, Над кем ругается слепой и буйный век, Но чей высокий лик в грядущем поколенье Поэта приведет в восторг и в умиленье!» («Полководец», 1835 г.)

31 августа 1812 г. газеты сообщают о победе под Бородино и о донесении Кутузова императору: « Войска сражались с неимоверною храбростью: батареи переходили из рук в руки, и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами».  

Москва, древняя столица – в руках неприятеля, в огне пожарищ –  представить себе это было очень сложно. Спустя годы Модест Корф помнил « г орячие слезы», которые лицеисты «проливали над Бородинскою битвою, выдававшеюся тогда за победу, но в которой мы инстинктивно видели другое, и над падением Москвы». Особенно горевали москвичи – Пушкин, Дельвиг, Матюшкин. Образ горящей столицы – один из центральных в лицейской лирике тех лет.

А. Илличевский: « Москвою овладев пространной, Едва в нее Наполеон Вступил – уже сей город славный Объят огнем со всех сторон».

А. Пушкин: « Где ты, краса Москвы стоглавой, Родимой прелесть стороны? Где прежде взору град являлся величавый, Развалины теперь одни» («Воспоминания в Царском Селе»).

В середине сентября Малиновский получил от министра народного просвещения А. К. Разумовского секретное предписание о принятии мер к эвакуации. Начались сложные хозяйственные приготовления: закупались тулупы и рейтузы, составлялись списки преподавателей и служащих, подлежащих эвакуации. 

О месте нового расположения Лицея велись споры, называли и финский город Або, и северные губернии России. 

В середине октября Разумовский писал протоиерею А.А. Самборскому, что Лицей, возможно, переведут «...в такой край, где не существует церкви православного греко-российского исповедания». Андрей Афанасьевич, несмотря на преклонный возраст, выразил готовность сопровождать лицеистов.

В памяти М. Корфа сохранились такие детали: «Предполагалось, в опасении неприятельского нашествия на северную столицу, перевести Лицей куда-то дальше на север, кажется в Архангельскую губернию или в Петрозаводск.

Явился Мальгин примерять нам китайчатые тулупы на овечьем меху; но победы Витгенштейна скоро возвратили нас опять к нашим форменным шинелям, и поход не состоялся».

«Преследуемые позором, сопровождаемые проклятием», – так описывал врагов Отечества А.П. Куницын. А один из его учеников, чье имя осталось неизвестным, в сочинении « Слова истинного Русского» с благодарностью восклицал: «Бог вас благословит, Кутузов и Витгенштейн,... имена ваши да пребудут в сердцах истинно любящих Отечество, дорогое царство Русское, народ которого по вере непоколебим и дух которого велик».

Полгода находился враг на русской земле, и эти месяцы оказались важнейшими для самосознания русской нации, для становления характера лицеистов. Находясь за крепкими стенами Лицея, воспитанники сразу повзрослели, они почувствовали себя частью огромной страны, которая находится в опасности. Боль за судьбу Родины и нерасторжимая связь с ней, гордость за силу духа русского народа отныне и навсегда станут частью их мироощущения.  

Использованные источники и дополнительные материалы:

Царскосельский Лицей и 1812 год

19 октября 1811 года состоялось открытие Императорского Царскосельского лицея

«Сыны Бородина, о кульмские герои...»

«Прекрасен наш союз…»

Отечество нам Царское Село