Б.Н. Ельцин и свобода собраний в Москве: 35 лет тому назад

11 августа 1987 года Московский городской Совет народных депутатов (Моссовет – тогдашний аналог Мосгордумы) принял документ со сложным, «новоязовским», названием – «Временные правила организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и иных мероприятий на улицах, площадях, проспектах, в парках, садах, скверах и других общественных местах г. Москвы». На самом деле, был сделан шаг в будущее. Это был один из первых в Советском Союзе правовых актов, конкретно регламентирующих свободу собраний, которая до этого только формально декларировалась Конституцией СССР (чуть раньше подобные документы были одобрены Ленсоветом и Рижским горсоветом).

Такие меры диктовались нарастанием общественной активности и социально-политической напряженности в стране, в первую очередь в крупных городах. В Москве в течение всей первой половины 1987 года имели место массовые демонстрации и шествия. Летом особое внимание привлекли выступления общества «Память» и крымских татар.

6 августа на заседании Политбюро ЦК КПСС перед отъездом генерального секретаря М.С. Горбачева в отпуск Б.Н. Ельцин как руководитель московской партийной организации поднял вопрос об этих стихийных демонстрациях, указав, что их участники требуют от властей города определить порядок проведения таких мероприятий. По свидетельствам участников собрания, Горбачев согласился с этим, бросив реплику: «В принципе надо. Готовьте предложения». Он высказал мнение, что право на проведение и правила обеспечения порядка на демонстрациях следовало определить на уровне местных советов. Горбачев даже косвенно поддержал Ельцина, встретившегося незадолго до этого с членами «Памяти»: не назвав его по имени, он призвал партийных руководителей «выходить к народу и таким образом изолировать экстремистов». Но формального решения Политбюро на этот счет принято не было. Вроде как Ельцину давался карт-бланш на проявление самостоятельности и инициативы, но без каких-либо уточняющих директив и гарантий.

Разумеется, «Временные правила» Моссовета появились на свет как результат инициативы Ельцина, и он сразу же утвердил этот документ, причем без согласования с ЦК. Это вызвало бурное недовольство на Старой площади. На заседании Политбюро в начале сентября с резкой критикой в адрес Ельцина выступил его главный оппонент – секретарь ЦК Е,К. Лигачев, неофициально считавшийся вторым человеком в КПСС после Горбачева. Он задал откровенно демагогические вопросы в отношении «правил»: «Почему Ельцин не рассмотрел этот вопрос на бюро МГК? Кто обсуждал их и с кем?»

Сторонники Лигачева инкриминировали Ельцину, что он в обход Политбюро создал опасный прецедент – образец регулирования собраний для всей страны, поскольку Москва совершенно очевидно играла роль примера для всеобщего подражания.

Стоит отметить, что критика Ельцина сводилась скорее к процедуре принятия документа, чем к его содержанию. И это объяснимо. Во-первых, этот нормативный акт констатировал уже сложившийся статус-кво – разрешение представителям неформальных организаций свободно проводить митинги и шествия. Против этого на третьем году перестройки уже было трудно открыто возражать. Во-вторых, в нем всё же содержались определенные ограничительные элементы, отражавшие номенклатурные инстинкты самосохранения, например, переместить массовые выступления подальше от центра города, где сосредоточены органы власти, тем самым снизить соблазн и, следовательно, опасность их захвата, уменьшить интерес и доступ СМИ. По мнению «прораба перестройки» А.Н. Яковлева, идея Ельцина заключалась в том, чтобы ограничить пространство для собраний территорией Измайловского парка на востоке Москвы, где создать своеобразный аналог лондонского Гайд-парка. Если такой замысел и существовал, то сама жизнь отвергла его.

В итоге Политбюро образовало комиссию в составе руководящих деятелей КПСС – самого Ельцина, его соперника Лигачева и близких к нему Воротникова, Лукьянова и Разумовского –для обсуждения вопроса со специалистами из Минюста и МВД и подготовки проекта Указа Президиума Верховного Совета СССР «О порядке проведения общественно-политическими организациями мероприятий, митингов, демонстраций, шествий».

Гора родила мышь. Большинство партийных деятелей негативно относились к реализации на практике конституционного принципа свободы собраний, небезосновательно полагая, что массовые выступления общественности подорвут монополию КПСС на власть и лишат их партийных бонз высших мест в командно-административной системе, оттеснив на задворки истории.

Работа тянулась, обстановка становилась всё напряжённее. Примечательно, что на общесоюзном уровне порядок проведения массовых акций был определён только через год, когда политическая ситуация в стране еще больше накалилась. 28 июля 1988 года Президиум Верховного Совета СССР принял, наконец, указ «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР». Подавляющее большинство публичных выступлений шло в поддержку Ельцина, в пользу радикализации экономических и политических реформ.

На фото: СССР. Москва. 15 апреля 1987 г. Кафе под солнечными зонтами открылось на Советской площади. Денисов Роман/Фотохроника ТАСС